По воспоминаниям В. Сосинского:«Из нас, трех женихов, она выбрала самого красивого, самого талантливого, самого в себе замкнутого — Даниила Георгиевича Резникова. Что только не делала Марина Ивановна, чтобы Даниила оторвать от Натальи Викторовны. Всего не перескажешь. Мы за него боролись втроем и за Наташино счастье. Приведу лишь один отрывок из письма к нему Марины Ивановны из Вандеи: «У нас целая бочка вина, и поила бы Вас — вино молодое, не тяжелее дружбы со мной. Сардинки в сетях, а не в коробках. Позже будет виноград. Чем еще Вас завлечь? Читала бы Вам стихи».
Но тем не менее, по его же словам: «Гронский, Штейгер, Иваск, Слоним, Резников, Гуль — это все выдумка, придумано Мариной Ивановной, но придумано так талантливо, что заставило некоторых из них поверить, что романы были. Марина Цветаева — волшебница и чародейка — создавала людей, вызывала их из небытия, из нетути, и наделяла их несметными богатствами. Она их переделывала, перекраивала, перекрашивала или просто выдумывала. И их такими новорожденными изображала в своих дивных письмах.
Боже! Какие они все у нас красавицы, рыцари, боги, как умны, вдумчивы, романтичны, как ловко, подражая Марине Ивановне, владеют эпистолярным пером, хотя никто из них, за редким исключением, не достоин был приблизиться к ней даже на пушечный выстрел. У Марины Ивановны с рождения была волшебная палочка, и она могла из ничего сделать поэта. Она любого могла заставить писать хорошие стихи, хорошие письма.»
«В случае с В., на который не сразу ответила. Я не верю, что, зная меня, можно любить другую. Если любит, значит не знает, значит не знала (не могла бы любить). Короче: человек могущий любить меня, не может любить другую. И – еще более – обратно. Исключительность ведь не только в исключении других, но и в исключенности из других. Меня в других нет. Можно любить до меня, и после меня, нельзя любить одновременно меня и, ни даже дружить, еще менее – дружить. Этого никогда не было. Доказательство моей правоты – меня МАЛО любили. Всех не любящих меня (ВСЕГО в одном) я сужу и миную. А если не миную (губы, руки) то все-таки сужу и, уверяю Вас! – не себя (за слабость) какая слабость? Еще одна проба силы – сил. А из сплетен о Вас – волшебное плетево: не у проститутки, а у сороки-воровки (пух, мех, золото, гнездо), – на содержании у сороки-воровки. Хотите, 30-го, в предпоследний день старого года? Приезжайте к 6 ч. (можно и к 5 1/2 ч.), пораньше поужинаем, поедем в Ваш монпарнасский (Узнайте программу!) Деньги есть, не заботьтесь. 30-е, по-моему, четверг. Во всяком случае – 30-го. Проводим, начерно, год. Не запаздывайте! До свиданья. Тот ветер еще дует. МЦ. 27го декабря 1926 г., понедельник.»
