Лот №225. Аукцион № 138. Редкие книги, рукописи, автографы и фотографии.

[2] с. Ну вот я и в Москве. Что-то странно после Тарусы: шум экипажей, фонари, толпа на улицах. Учу свою химию (25-го и 26-го экз по ней и по алгебре). В общем, рада, что в городе, хотя тех немногочисленных знакомых, с кыми еще не рассорилась, еще не видала. Спасибо Вам за письмо, Петя. Я хорошо понимаю Ваше тогда настроение. Такой фразы я бы, пожалуй, никогда не простила. Вот и Вы простить-то простили, а уж, верно, забыть ее никогда не сможете. Насчет моих стихов, о которых писала, [зачеркнуто] присылаю Вам их, [зачеркнуто]. Мне очень трудно теперь стало Вам писать, какое-то неуверенное чувство. Рада буду повидать Вас в Москве. Здесь всё еще по-летнему: стук экипажей, зеленые деревья, пыль на улицах. Очень тянет в синематограф, такая подзадоривающая музыка. Помните, как мы все ходили тогда весной. Я еще сказала Вам: “Если буду объясняться в любви — Вы не верьте. Весной я всякому готова!” — Да, Понтик, Вам Соня давала читать мое последнее письмо? В нем нет ни слова правды, это мы с Асей Соню мистифицируем. Только не выдавайте нас, прошу. А Вы поверили? Соне я пишу, верней, писала в многочисленных письмах, что я влюблена в одного там типа. Сонечка аккуратно в каждом письме объясняла мне, что такое любовь, как надо любить и пр. Между прочим, от нее узнала Ваше мнение, что исход любви — брак. Это как-то с Вами не вяжется. Сегодня папа разрыл мой дневник и прочел в нем наши проделки в Тарусе. Приходит весь взволнованный к моей старшей сестре Валерии и объявляет ей — “Представь себе, Марина влюблена в Мишу (это сын нашего сторожа, симпатичный мальчик). Валерия так и не могла разуверить его в этом. Ну, пускай думает. Скучно дома. Всё какие-то толки, предостережения, намеки. (Папа начитался Санина и выражал Валерии опасение, как бы я не “вступила в гражд. брак” с каким-нибудь гимназистом, каково? Кстати, что это Соня всё только и говорит что о браке, любви и пр. Которое письмо уж. Ну, Петя, Вы не сердитесь, что пишу так неинтересно и мало. Я как останусь одна — так сейчас грусть. Внешние неудачи, домашние скандалы, разные сплетни — ерунда, вот уж что меня не огорчает, а “вопросы” разные — мое горе. Хочется понять жизнь. Какой Вы, Понтик, хороший, а еще ругались на меня за то, что я слишком много о Вас думаю. Отчего люди так скрывают хорошие стороны? До свидания, спасибо за славное, искреннее письмо. Не думайте, что я не оценила Вашего доверия. Крепко жму Вам руку. МЦ. Когда будете в Москве?» Приводимое письмо одно из самых ранних из эпистолярного наследия великого поэта. Адресат - Петр Иванович Юркевич - - первая любовь Марины Цветаевой. Письмо датируется между 18-м и 24-м августа 1908 г., Москва. Впервые было опубликовано в журнале "Новый мир", № 6, 1995 г. Происходит из семьи О.П.Юркевич.